Закрытый зал, что стал местом воплощения экспозиции, даровал остатки прохлады, что еще не имела сил противостоять остаткам сентябрьского, полуденного тепла. Возможно, именно поэтому, еще вчера пустовавшее помещение было частично заполнено людьми, неспешно гулявшими между выставочными экспонатами. Кто-то с интересом, кто-то скучающе, в ожидании каких-то иных дел. Это были простые люди, мало что знавшие о происходящих в этом городе событиях, даже ночная сирена вряд ли кого сильно побеспокоила в их простых жизнях. Это были люди, для которых свет, горевший в лампах освещения, и воздух гонимый кондиционером были обыденной вещью, не стоящей внимания. От того и большинство экспонатов, если и стоило их внимание, лишь из праздного интереса к их истории. Именно поэтому, некоторые из них, вместо того чтобы изучать историю собственной науки, невольно бросали взгляд на сгорбившуюся фигуру немолодого мужчины,  медленно переходившего от экспоната к экспонату, внимательно изучая каждый из них. Было в нем что-то выбивавшееся из их привычного восприятия мира. Может чуть устаревший черный сюртук, а может, явно заметная хромота, или взгляд полный искреннего интереса к вещам, что давно уже потеряли свою актуальность для современности.
«История механики, от колеса до парового двигателя!», громкая афиша невольно привлекла внимание Кастер во время очередного, ночного выхода в город. Несмотря на почти недельное его пребывание среди живых, древний кузнец еще не перенасытился чудесами человеческой изобретательности, совмещая свои поиски новых материалов, в виде заполнивших окрестности чудовищ, с изучением современной научной мысли. Пожалуй, стоило отдать должное его Мастеру, что относился к подобным действиям Слуги со сдержанностью.  Впрочем, как полагал сын великана, дело было в том, что свою часть их контракта, кузнец исполнял исправно, заслужив должное доверие. Потому и на желание посетить указанное мероприятие, тот лишь согласно кивнул, не отвлекаясь от работы с бумагами, что значительно прибавилась, после ночных событий. Лишь мысленно посоветовав не вступать в сражения иных Героических Душ, что могло бы сильно повредить их планам.
Что по-настоящему радовало, бывшего владыку высокого народа, в бытие Слугой, это возможность отринуть физическую плоть. Освобождаясь от всего того, что приходило вместе с ней, будь то хромота, или боль за нею следующая. Потому и от предложенного автомобиля, что мог доставить его до места, он отказался, предпочтя форму духа, свободную и не менее быструю.
Прошел не один час, с того момента как он вошел под крышу выставочного зала. Все это время, переходя от экспоната к экспонату, погружаясь в воспоминания о том, как потомки Аска и Эмблы обживали мир, постепенно отвоевывая частички божественного. Когда-то, как и все асы, он с высокомерной улыбкой наблюдал за тем, как осколки из знаний и мудрости попадают в руки смертных, и как те раболепно принимают их за чудеса невиданной силы. Лишь мудрый Кавасир делал это с интересом, предрекая людям великое будущее. И сейчас, перед глазами бывшего бога было воплощение тех слов. И хоть при жизни, сам Велунд был свидетелем того как наука вытесняла чудеса, и сам начал брать на вооружение некоторые из открытий человеческого разума. Видеть, как всего за пятьдесят веков, срок, для бессмертного, не столь уж большой, они сумели подчинить законы мира своей воле, было воодушевляющее. Что скрывать, разум мужчина уже полнился образами и идеями новых творений.
Навязчивая боль в левой, что некогда особо пострадала от ножа Нидуда, ноге вырвала старого кузнеца из творческого полета. Лишь привычка твердо держаться за трость и гордость, не позволили ему позорно повалиться на землю, на потеху окружающим. Тогда как глаза уже быстро оббегали помещение в поисках новых лиц. Так уж сложилось, что его раны раньше разума предупреждали о приближении неприятностей. И чутье Слуги, что почти всегда ощущает себе подобного, уже вступившее в череду сигналов, лишь подтверждало очевидное. Ладонь крепче сжала навершие трости, пока другая, без видимой спешки, устремилась в карман сюртука, быстро нащупав шершавую поверхность из дерева и метала, всего миг назад там отсутствовавшую. Лишь тогда его секундное замешательство исчезло, а взгляд остановился на определенной персоне.
Даже если бы он не знал что это Слуга, вряд ли бы он смог игнорировать ее присутствие. Несмотря на юную внешность, и лицо, выражавшее все что угодно, кроме недобрых намерений, исходившее от нее ощущение чего-то зловещего, было удивительно сильно. На столько, что окружавшие их смертные предпочитали не просто обходить ее стороной, но и просто покидать помещение, при этом, не скрывая беспокойства их охватившее. Что говорить, даже Кастер ощутил, как в первый миг его собственный разум охватила некая дымка злобы, чтобы благополучно там рассеяться перед силой воли.
Свободная рука покинула карман, не спеша очерчивая в воздухе замысловатый символ из линий и их пересечений, вспыхнувший магической энергией, и остатки посетителей, что могли сопротивляться мрачной ауре девушки, покинули зал, оставляя Слуг одних. Несколько тяжелых шагов, под аккомпанемент ударов трости, и сгорбленная фигура сближается с фигурой юной, ровно настолько чтобы их голоса были друг другу слышны.
- День добрый, юная барышня. Если, конечно, в твои планы не входит иное, - фраза прозвучавшая не столько угрожающе, сколько устало, пронеслась по пустому залу, обозначив начало чего-то, ведь всегда с чего-то должно начинаться.

Реакция девушки отозвалась в душе старого мастера ощутимым облегчением. Даже ее секундная заминка, толи необходимая чтобы сосредоточиться, толи для связи с Мастером, были хорошим знаком. Опыт общения с людьми позволял допускать, что сделано это было совершенно искренне, как ответ на его действия, а не в попытке сыграть роль. Вопрос был лишь в том, что ответил ее напарник, если это был именно миг мысленного общения. Хоть в своих возможностях, а точнее в возможностях того что было им создано, Кастер не сомневался, в этот миг, и уж тем более в этом месте, ему это было не по душе.
И все же, ощущение что вызывала юная героиня, казалось Вёлунду странным. Когда она заговорила, все в ней говорило о столь же искреннем желании избежать конфликта, и даже более того, могло показаться что она, не меньше его, восхищена представленной экспозицией. Но при этом, навязчивая воля, явно не принадлежащая ей самой, требовала от мужчины ждать от девушки только зла. Раздражающее ощущение, и в какой-то мере знакомое. Все же, и он сам не раз создавал вещи, внешне прекрасные, но его волей наделенные злой судьбой.
А вот магия, что показала незнакомка, вызывала у древнего чародей искренний интерес. Черты и линии, что дали кратковременную жизнь механической птице, были чем то близки его родным рунам, та же суть обращения воли в символы, что заставляют реальность подчиниться. И все же, в отличье от знаков рожденных от пересечения ветвей мирового ясеня, если верить словам Одина, от чего близких природе мира, знаки вышедшие из под рук героини, были куда холоднее, являя силу не природы, но разума. Что не удивительно, ведь полувеликан узнал греческие буквы, коими писали пришельцы с юга, что одними из первых стали нести слово нового бога. И, несмотря на слова о добре и любви, эти люди мыслили логикой и числами, стремясь задешево отнять о северян их ценности.
- Мастерство? Ха, с тем количеством металла, что он потратил, ее можно было заставить летать, - с некоторой долей высокомерия заметил кузнец, явно дав вою раздражения от мыслей о греческий миссионерах, но поняв глупость своих нападок, оправился, - Впрочем, для этого ему понадобилась толика магии. Для простого же смертного, в самом деле, удивительное творение.
В отличие от собеседницы, что явно знала, какой человек создал эту механическую птицу, Вёлунд мог судить лишь по своему мнению, и своему дару, что видел суть механизма, даже не вскрыв его. И, отбросив гордость признанного мастера, мужчина не мог лгать. Создатель этого конструкта определенно имел талант, и живой ход мысли, а самое главное, умел их применять. За сегодняшний день, бывший владыка Альвхейма не раз успел подивиться тому, как смертные, не имея в своем распоряжении ни магии ни умения общаться с рудам, сумели постичь искусство создания самых маленьких и точных деталей, обращая их в механизмы не уступающие тем, что некогда работали в божественных чертогах.
- Почему бы  нет, юная госпожа. Раз уж вышло так, что вся эта зала в нашем распоряжении, - изобразив подобие улыбки и склонив голову, ответил Кастер на предложение девушки, жестом руки приглашая пройтись, - Надеюсь, ты не спешишь, ибо я, к несчастью, не бегун.
Легкая поступь молодой девушки, и неритмичный стук трости немолодого мужчины, вот и все что раздавалось под крышей выставки, когда два Слуги начали свой обход. Пожалуй, их, в самом деле, можно было принять за дочь и отца, решивших посетить историческую выставку. Если бы не висевшее между ними напряжение, мало заметное простому глазу, но ощутимое тем, кто знал, что за тайная война шла в этих краях. Разве что, каждый раз когда взгляд кого-то из дуэта находил что-то стоящее, даже это неизбежное напоминание о том, что они враги, исчезало. 
- Это конечно не та изобретательная птица, но что ты думаешь о подобной вещи, - чародей-калека остановился рядом с небольшим постаментом, на котором стояла колесница, уступающая настоящей раза два в размере. Но куда интересней была статуя с указующим вдаль перстом, занимающая место предназначенное вознице, крепясь к переплетению деревянных шестерней и колес. – Судя по всему, эту колесницу создали для поиска пути. Начни дорогу в нужном направлении, и статуя всегда укажет в ту сторону, как бы ты не плутал. Хотя, тот кто делал эту повозку, явно не заморачивался над точностью, около ста оборотов колеса, и вот то та шестерня начнет отставать, замедляя все остальные. Пол дня пути, и ты потеряешь направление, сам того не заметив.
Самоуверенная усмешка опять промелькнула через бороду кузнеца, уже представившего лицо такого бедняги, ставшего жертвой чей-то безалаберности. Хотя мысленно признавал, что народ востока, как, оказалось, был силен не только своими богатствами, но и умом. Когда потомки Аска и Эмблы, полагались на звезды и магию рун, в поиске путей, жители страны шелка уже нашли решение, не нуждающееся в воле природы и высших сил. Сам Вёлунд никогда не сталкивался с этим народом, но определенно проникался уважением к их ходу мыслей.
- Скажи, красавица, по-твоему мнению, так ли люди нуждались в магии и божественном покровительстве в прошлом? Перед нами столько примеров того, смертные могли обходиться и без чудес не зависящих от них самих.
Вопрос вырвался сам собой, но давно волновал старого мастера. Как тот кто видел людей от диких племен, до римского подобия цивилизации, он не раз размышлял над своей ролью, и ролью себе подобных нечеловеческих сил, в их истории  и судьбе. И вот, перед ним стояла та, кто, похоже, как раз была из числа мыслителей, толкавших мир вперед. Кто знает, может у нее был ответ в котором нуждался пережиток Эпохи Богов.